Vadim Rosin

взгляд с «той» стороны

Вот опять замело. Разошлась непогода.
Леденящая жуть. Ветер, слякоть и склизь.
Мы с боями всё дальше от дома уходим
от родных очагов в неизвестную жизнь.

Кто-то маму оставил, а кто-то невесту,
ну а кто-то лёг сам в диком поле во рву.
Оставляя им всё, мы идём в неизвестность.
Не завидуя павшим, не рад, что живу.

Небо как прорвало. Разгулялась стихия.
Нас преследует рок. Впереди – ничего.
Позади остаётся родная Россия,
и, похоже, уже не моя, а его,

того самого, нищего «сукина сына»,
той которая дом твой недавно мела,
головою склоняясь до самого тына…
а теперь у тебя ни двора, ни кола.

Яко благ яко наг, ничего не осталось,
кроме этих погон да креста на груди —
офицерская честь, ещё эта усталость,
и Косая… нагонит того и гляди.

Три весны с ней играли в рулетку в окопах
В рукопашной сходились в огне и в дыму
А теперь моя Родина за Перекопом.
Всё что там, за спиною осталось — ему.

Всё то кружит над нами та Чёрная птица
день и ночь. Холод, слякоть, а ей хоть бы хны.
Я бы рад был перед Богом за всё повиниться,
только вот за собою не вижу вины.

Разорвался снаряд, вот другой, ещё ближе,
«Это кажется мой» — шевельнулось в мозгу, —
Ты пришла, Ангел мой, я уже тебя вижу.
Это значит я дома остаться смогу.

Use Facebook to Comment on this Post

«Не родись красивая,
а родись счастливая»
/народная поговорка/

Она же красивою родилась,
как ангел, как дева Мария.
Природа расщедрилась, ей подарила
чарующий блеск лучезарных глаз…
Ах, если б ещё и крылья…

Вот если бы люди летать могли,
парила б она как птица…
но ей прописала Судьба костыли.
Они в ней остатки надежды сожгли.
Какому же Богу молиться?

О, сколько дней и бессонных ночей
проведено в тревоге,
был слишком суров приговор врачей,
и сразу померк свет лазурных лучей…
уж лучше пусть смерть, чем ногу…

Рвалась с окружающим миром нить.
Куда-то девались подруги…
И нужно ли было кого-то винить,
что ей суждено было заживо гнить,
метаться в замкнутом круге.

Сознанье привыкло к плохим новостям.
Ничто не сбылось, что обещано.
Не лучше послать всё и вся к чертям
и выпустить Джина, дать волю страстям,
ведь в ней просыпалась женщина.

Вкусила пустых обещаний сполна
пока не открылась гангрена.
И так ли уж важно, чья в этом вина.
Теперь она знала, что обречена,
когда откромсали колено.

Но ведь бывают же чудеса,
а может быть случай и тут такой…
А девушку ждали на Небесах.
Ну что ж, помирать, так с му-зы-кой.

Она бежала, наматывала витки,
куда бы её не позвали:
в притоны, подвалы и чердаки…
и знала, что всё ей сойдёт с руки,
просила… и ей подавали.

Я видел однажды, как вспыхнул огонь
в глазах «невесты Христовой»,
и как он потом перешёл в ладонь,
куда положил я целковый.

Автобус, троллейбус… её кагала
вертелась как на карусели,
смеялись и пели, шумели, галдели.
Казалось, она будто тоже была весела,
но взгляд, как у мёртвой газели.

Однажды, тогда ещё липа цвела,
и пчёлы над нею гудели,
мне сердце как будто пронзила стрела,
случайно узнал я: «газель» умерла,
в субботу на прошлой неделе.

22 декабря 2012г.

Use Facebook to Comment on this Post