На нейтральной территории
между Девой и Весов
астрологи жарко спорили,
аж сигали из трусов,
рвали волосы и платья,
на себе.
Сестёр и братьев
волновал вопрос зачатья,
где же встретились сердца,
под созвездием Стрельца
иль под знаком Скорпиона?
Так не так, а в год Дракона
на горе вдруг свиснул Рак –
это Ангел подал знак,
время подошло родиться
в Белокаменной девице.
В час, когда уже Луна
удалялась с небосклона,
стала даль озарена
алым светом Аполлона,
Та, кого прекрасней нет
и увидела сей свет.
Глазки цвета бирюсы
в свете утренней росы.
Так что братья астрономы
одевайте-ка трусы.
Но, продолжим, господа,
если Вам не надоели.
Время шло, часы летели,
прессовались дни в недели,
ну а месяцы в года.
Ну а уж страсти уж кипели
в водно-огненной купели.
И дитя из колыбели,
словно птица — на простор,
(где летает до сих пор),
удалялась неуклонно
от «нейтральной полосы»
хоть и «белая ворона»,
но убийственной красы.
Океан – её стихия,
книги, музыка, стихи ей
задевали сердца струны,
это в недрах билась страсть.
Шла Елена не боясь,
ибо с первых же шагов,
мир духовный девы юной,
под эгидой двух богов –
Аполлона и Нептуна.
НО, однако роль Пифии
явно ей не удалась.
Posts Tagged ‘роса’
Можно ли свободой насладиться,
отдавая сердце на прокат?
Да, похоже нам не привыкать…
плюнуть в душу, как с горы скатиться.
А на Запад раненою птицей,
истекая кровью, плыл закат.
Там в степи далёкой спозаранку,
где когда-то я гулял босой,
по траве с серебряной росой
баба окровавленной косой
головы срезала как поганки.
Кто-то в чёрном раздувал кадило
из купюр и праведных идей.
На Востоке, где заря всходила,
на берег Катюша выходила
и под канонаду выводила:
«Не стреляйте в белых лебедей!»
24.03.2015
Use Facebook to Comment on this Post
«Сапфо, фиалкокудрая, чистая,
с улыбкой нежной,
очень мне хочется
сказать тебе кой-что тихонько,
только не смею:
мне стыд мешает».
/Алкей/
Придя на Фонтанку, закинул я невод
в пучину минувших веков,
и был покорён красотою напевов,
волшебной палитрой стихов.
Я будто увидел за дымкой туманною
сквозь мутную призму лет
глаза голубые, как даль океанная
и призрачный солнечный свет.
О Сапфо! Своею искусною лирой
сердца заставляла ты так пламенеть,
что долго ещё над забытой могилой
им звонкой росою по ветру звенеть.
И мне ли судить что грешно, что святое?
Есть судии, есть палачи.
Ты — прах уж, но слово твоё золотое
в сердцах до сих пор нежным эхом звучит.
Сапфо, медоустая, чистая, мудрая!
Такой ты осталась в веках.
Тебя называли фиалкокудрою,
я вижу — с огнём на щеках,
фиалки в глазах, золочёные волосы,
достойная жён полнота,
и томная нега журчащего голоса,
и бледное пламя рта.
Лицо от несметных желаний усталое
глядит на меня со страниц.
И вдруг предо мной ты так ясно предстала
в кругу молодых учениц.
Как нежная роза из позднего сада,
что блещет поутру росой,
так ты среди этого юного стада
пылаешь неяркой красой.
Роскошная праздностью грации, лени,
потоками жёлтых волос
и взглядом медовым к волшебным коленям
своим причаститься зовёшь.
Талантом чаруя поклонниц покорных,
ты в сети невинных влечёшь,
сердца отравляя их духом тлетворным
и блеском обманчивым грёз.
1972г
Use Facebook to Comment on this Post
Падает с крыш роса,
ближе к рассвету ночь.
Слышатся голоса,
мне готовы помочь.
В чём? — задаю вопрос.
Что все хотят они?
Волки! Хватают кость …
Мир — в лицемерии.
Может и вправду мир?
Слишком не равный бой …
Власть – это их кумир.
Сила – кумир не мой
Принять мне вызов что ль?
Цербер разинул пасть.
Мне б пересилить боль,
Сразу бы не упасть.
Темное царство теней.
Старые лысые пни.
Дальше трясина, за ней
скалы торчат одни.
Керры в трясину влекут.
«Крови!» — Им хочется пить.
Керры влекут на суд.
Так уж тому и быть.
Падает с крыш роса.
Злобная серая жуть …
Слышатся их голоса.
Когти вонзаются в грудь.
Падает с крыш роса.
День наступает вновь.
На пасти трехглавого пса
моя засохшая кровь.
Керры щекочут меня.
Керры хотят войны.
Нет ли покрепче пня?
Нет ли какой стены?
Только бы не упасть,
я еще многое б смог…
Так мне однажды власть
преподала урок.
11.08.1972г ночь