Vadim Rosin

Я больше грустных песен не пою.
Ведь мне и утешенье и отрада,
что ты там не одна в чужом краю

поэтому и Вам грустить не надо,
а я побольше масла подолью
и буду петь, пока горит лампада.

Душа не раскололась на куски,
хотя по ней и больно колотили.
Я принимал лекарство от тоски,
и бесы, мою душу отпустили.

Да, нас по континентам развели,
(вот если б как мосты Санкт — Петербурга),
но под ножом искусного хирурга
мы снова твердость духа обрели.

p. s.

Жизнь стала как-то проще и яслей,
и время — незаметней, дни короче
и не тревожат крики журавлей,
когда вдруг просыпаюсь среди ночи.

Ни на кого я не держу обид,
как марочный коньяк с годами зрею.
Не веселится сердце, не скорбит.
И кажется я вовсе не старею.

Одни уходят, оставляя след,
другие — вспыхнув словно метеоры,
глядишь и нам заказывать билет
неважно в пассажирский или скорый.

Мы рвемся ввысь, мы проникаем вглубь.
Поверхностно мы судим о предмете.
И надрываем, надрываем пуп,
а вот уйдем, никто и не заметит

Март 2002

Use Facebook to Comment on this Post