Vadim Rosin

Он добрый пёс, не помышлял о драках.
Он не искал на улице врагов.
Коль души есть у нас – они в собаках.
Я понял то, когда предал его.

Внутри сломалось – ощущал я зримо,
когда домой вернулся налегке.
Я продал свою душу, выбрав Рину,
оставив Риччи там… на поводке.

И пёс исчез с Волоколамской трассы,
вместе с желаньем объясняться с ней.
Хозяин чайной видел двух парней,
которые ему давали мясо.

«Один ещё был с белым бультерьером, —
добавил гиви, — слышал от своих,
что вроде есть какие-то вольеры,
и там идут собачие бои».

Теперь маршрут лежит мой мимо чайной.
А с Риною расстались мы с тех пор.
Я вижу пса, когда не сплю ночами,
его глаза, а в них немой укор.

Я изводил себя, что будет с Риччи?
И где искать его, эх знал бы я…
Четвероногим служит он добычей,
а для двуногих – мальчик для битья.

Псы чисто гладиаторской породы
в обычной жизни ладят меж собой.
«Лишь тот достоин жизни и свободы,
кто каждый день за них идёт на бой»*

Не дай бульдогу уцепиться в горло,
молил я Бога уберечь глаза…
У нас, людей, не любят непокорных,
наверно точно так и у собак.

В глазах: одна страшней другой картины.
Искал тот клуб, готов идти на риск…
И тут мне как-то позвонила Рина,
сказала для меня, мол, есть сюрприз.

Какой-то пёс приполз к её пикапу,
«Я испугалась — может покусать,
он дал мне окровавленную лапу…
То был твой Риччи. Я узнала пса».

Потом везли его к ветеринару,
и врач всё шил и шил клочки в шерсти.
Но, я не избежал Небесной кары…
Надеюсь, что хоть пёс меня простит.

20.09.2018г.

*- Гёте. Фауст.

Use Facebook to Comment on this Post

Памяти И.Бродского

Дом спали, застрелись – Мир оставь в дураках,
но ведь мало одной только дерзости.
Зришь в колодец ли, пялишься в облака,
а она* тут лежит на поверхности.
Лепит соты и гнёзда, плетёт по ночам кружева
из лучей, из фантомов, наитий,
золотых и серебряных нитей,
из руды добывая алмазы-слова
для тебя, ждёт дальнейших открытий.
Вот и я, как и ты, из туманов и снов.
словно призрак явился из тени
на заре и с единственным словом «Любовь» —
чистый лист, молодое растение.
Взял Надежду и Веру конечно с собой,
то, что было, всё самое ценное,
и как этот… Ламанчский ринулся в бой,
и был Мир для меня – вся Вселенная.
Ну а жабы вздувались и пялились зло…
всполошились опять же воро’ны,
когда «лапчатый гусь» вздумал встать на крыло,
хочет, дескать, примерить корону.
«Ишь, как рвётся болотная тварь в облака,
небо пачкать, — ворчали бакланы, —
опустить бы…», ну в смысле намять мне бока.
Ничего… я зализывал раны…
Постепенно мужал и на первых порах,
смешан с грязью и поротый розгами…
(да и как разберёшь, кто здесь друг, а кто враг)
а ночами делился со звёздами…
……………………………………..
Иноходец не может быть в общем в строю.
И свели меня с «кузькиной матерью»,
и отправили, даже не взяв интервью,
и дорогу мне выстлали скатертью.

p.s.

всё прошло и туманы растаяли,
но, сдаётся, варяг-печенег
также нужен земле Италии,
как и Санкт-Петербургский снег.

* — истина

6.12.2013г

Use Facebook to Comment on this Post